Глеб Кащеев - Боги, которые играют в игры

– Раз уж мы решили не убивать друг друга сразу, может быть все-таки поговорим более детально? Возможно, у нас есть полезная информация друг для друга, вполголоса шепнул ей на ушко Глеб, пока они шли к дверям комплекса.

– Это значит, что ты в тупике? – Мило улыбнулась Дарья, проходя мимо охранников.

– А ты нет?

– Ну что ж. Давай поговорим, – проигнорировала она вопрос – в конце концов, после периода действий в игре, иногда, происходит период объединений.

– Период Операций и период Коопераций, как говорили раньше.

Возникла пауза.

– Ты давно в игре? Мы раньше не встречались? – Вдруг спросила Дарья уже на улице.

– Четвертый раз. Но в последний раз был около пятисот лет назад.

– Значит не пересекались. Я только второй раз. Первый был около четырехсот лет назад.

– Давай поймаем такси.

– Зачем? Видишь то спортивное чудовище под цвет платья?

– О… нет слов.

Оба засмеялись и под пристальным взглядом видеокамер пошли к спортивной машине Дарьи.

В час ночи Глеб и Дарья сели за столик в небольшом кафе-трактире на западе Москвы.

После того, как оба сделали заказ, возникла неловкая пауза.

– Итак, с чего начнем? – Глеб закурил сигару.

– С целей, – глаза девушки стали вдруг жесткими и внимательными – Зачем ты пришел в этот раз в игру? И не говори, что за призом – я имею в виду настоящую цель – зачем тебе приз. Извини за слишком личный вопрос вот так сразу и в лоб, но без этого для меня не имеет смысла разговаривать дальше вообще. Мне нужно понять твою мотивацию.

Глеб еще раз набрал в рот дым, задумчиво выпустил его медленно, двумя струйками, через нос, прежде чем ответить:

– Для этого мне придется пересказывать почти всю свою жизнь до игры. Иначе моя мотивация будет для тебя не ясна, а, следовательно, и доверия к словам не будет.

– Я понимаю.

– И я могу рассчитывать на ответную откровенность?

– Да, я готова рассказать тебе то же самое, – на губах девушки промелькнула легкая тень одобрительной улыбки.

– Хм… – Глеб ухмыльнулся – У меня опыт игр конечно не богат, но подобная откровенность с практически незнакомым игроком, да еще со стороны девушки… Неожиданно.

– Угу, а ты предполагал, что мы сначала переспим? Давай обойдемся без банальностей. Нам не по двадцать лет и даже не по двести.

– Я не про это. Просто никогда не встречал в игре людей, которые руководствуются не понятиями разумности, а своими внутренними интуитивными ощущениями. Это скорее восточный подход. Хотя, возможно, это твое преимущество. Тебя будет трудно предсказать. – он стряхнул пепел с сигары и улыбнувшись посмотрел собеседнице в глаза.

– Насчет востока ты угадал. Но об этом – после тебя. Кстати, ты тоже стандартностью решений не отличаешься. С парашютом на Эверест – это гениально.

– А ты хорошо осведомлена… Те, кто действует стандартными путями долго в игре не держатся.

– А ты выигрывал хоть раз?

– Как и ты нет.

– Откуда такая уверенность насчет меня? – девушка скептически вскинула бровь.

– Я отслеживал действия всех, кто выигрывал последние триста лет. О том, зачем ты в игре я не знаю, но то, что ты использовала бы выигрыш не так как прошлые победители – для меня очевидно.

Глеб сделал паузу, чтобы опять затянуться сигарой.

– Хорошо. Я расскажу тебе о том, как я попал в Игру, и ты, надеюсь, поймешь, зачем я здесь. У меня все началось с реки. – Дарья немного вздрогнула, когда услышала эти слова, но Глеб решил не обращать на это внимание и продолжил рассказ:

– Я вырос у моря. Мой отец был вождем, но это не значит, что я рос в достатке. Солнце нас не баловало, и земля едва отдавала то, что в нее посадили. В набеги, как наши соседи викинги, наш народ не ходил. Меня воспитывали воином, в достаточно суровых условиях. Когда мой отец погиб мне было около шестнадцати лет. Мою мать взял в жены какой-то родственник отца – его жена как раз сошла в могилу за пару лет до этого. Понятно, что я ненавидел его, он отвечал мне взаимностью. Не знаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы я остался там, но в одну безлунную ночь я один взял лодку отца, которая по праву принадлежала мне, поставил парус, набрал немного золота из запасов отца и отправился в плавание вниз по течению реки. С большой снеккой одному не управится, но со мной была удача, решимость и попутный ветер. С тех пор вся моя жизнь была связана с рекой. Это были разные реки, но они словно слились для меня в одну – долгую речную дорогу. Со временем, вокруг меня собралась целая группа удалых молодых воинов. Я доплыл до самой Византии и повернул назад. Описывать все, что со мной происходило в пути, нет смысла, но к тому моменту, когда я поплыл на север, у меня уже был большой отряд и не один, а целых пять кораблей. Сила, которую уже многие опасались. Там же, на реке, я познакомился с еще одним молодым вождем, которому не сиделось на родной земле. Со временем, он стал правителем в большом городе на той же реке. Я был его другом, правой рукой. Он умер рано, от яда врага. После его смерти я поклялся защищать его малолетнего сына и стал править от его имени. Я вновь дошел до Византии уже на нескольких десятках кораблей, и она пала к моим ногам. Было еще много побед, но вкус каждой последующей был горше предыдущей. Я перестал видеть в них смысл. Мне они уже не были нужны, а моему народу, который, как мне казалось вначале, я делал счастливее, они не были нужны тем более. Разве только женщин, которых я превратил во вдов, мои победы не оставляли равнодушными. Я потом прочел у Екклесиаста то, что понял тогда – «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем». Все мои достижения и успехи – лишь прах, песчинка в истории народов, которые не сделают счастливее даже малую часть людей, живущих на Земле. Сын моего друга уже возмужал к тому времени, и однажды я снова отвязал ладью и тихо уплыл из города. Как и в свои 16 лет я снова уплывал от ставшей уже родной земли, только не в поисках славы, а ища истину и смысл существования. Тогда я еще надеялся ее найти. Мне хотелось понять – может ли человек сделать хоть что-то, чтобы изменить существующий ход вещей, или это только в руках богов. В таком случае, я очень хотел потолковать с этими богами. В один прекрасный момент у меня в лодке появились два человека в белых одеждах – двое из Жюри. Как ты понимаешь, они предложили мне войти в Игру. Тогда я понял – что вот он, этот шанс, если не выиграть, то хотя бы поговорить с богами – с теми, кто будет более удачлив в игре и получит приз. Я пытался играть 3 раза, прежде чем осознал, что Игра не только не поможет мне, а наоборот – она приносит на Землю несчастий больше, чем можно было бы подумать в начале. Особенно за счет выигравших… Тогда я опять отстранился, на сей раз от Игры, чтобы подумать. И вот, после трех векового бойкота я вновь решил прийти в Игру.

– Зачем? Вновь решил найти в ней истину? – Дарья слушала его внимательно и серьезно. И только по чуть расширившимся зрачкам можно было понять, что в рассказанной истории ее что-то сильно взволновало.

– Это я расскажу, после того как узнаю, зачем ты здесь. Тогда я пойму, сможешь ли ты если не принять, то хотя бы понять мою цель, или мы идем принципиально разными курсами и нам лучше разойтись сейчас.

– Хорошо. Тогда слушай рассказ о моей Реке. Да, да – такое совпадение. Моя история тоже про реку. Я родилась в юго-восточной Азии. Тогда эта земля принадлежала Бирме. Сейчас это земля Таиланда. Наш поселок стоял на большой реке. Мы даже название ее не знали – называли просто Река. Она для нас была все… Река давала и еду и жилье – я родилась в очень бедной семье, а налоги на землю были непомерно велики. Наш дом, если шаткую крышу, да стены из листьев можно так назвать, стоял на сваях на воде. Каждый раз, когда я открывала дверь, я видела эту желтую мутную воду, всегда дурно пахнущую, потому что на воде стоял не только наш дом – таких, как мы, было очень много. Все берега реки были заставлены домиками. По реке мы плавали на «площадь» – место на реке где устраивался рынок из составленных в ряды лодок. На реке мы ловили рыбу, которая и составляла основной наш рацион. Рыба, да иногда плошка риса. Даже умерших мы доверяли реке. Дети же вообще все время проводили в играх в воде или в прибрежной грязи.

Я до сих пор не могу понять, почему я не смогла жить как все. Меня тошнило от вида и запаха этой воды, мне казалось, что все мы постепенно превращаемся в червей, копошащихся в придонном иле в поисках крупинок еды. Даже когда соседский мальчик решился признаться мне в своих чувствах и подарить мне немного цветов, мы стояли по пояс в воде, среди остатков свай от старого и давно сгнившего дома, и протянутые мне цветы тоже пахли илом…